16 марта 1943 г. было утверждено положение о Чрезвычайной государственной комиссии, где сообщалось, что ЧГК собирает документальные данные, проверяет их и по мере необходимости публикует материалы о нацистских преступлениях и материальном ущербе, что она издает распоряжения и инструкции по вопросам, входящим в компетенцию комиссии. Указывалось, что в необходимых случаях ЧГК будет иметь своих уполномоченных в союзных республиках, которые будут подчиняться непосредственно ей.
3 апреля 1943 г. был утвержден штат комиссии в количестве 116 человек и смета в сумме 2 млн. 669 тыс. рублей.
В соответствии с положением от 16 марта 1943 г. в республиках и областях также были созданы местные комиссии по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков, которые действовали в тесном сотрудничестве и под руководством Чрезвычайной государственной комиссии [РГАСПИ. Ф. 7021 (Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию немецко-фашистских злодеяний). Оп. 116, ед. хр. 1а, л. 13. В состав этих комиссий входили: первый секретарь ЦК Компартии союзной республики (крайкома, обкома), председатель или заместитель председателя совнаркома (крайисполкома, облисполкома), начальник управления НКВД и представители общественности.]. К началу 1944 г. действовало 19 областных и республиканских комиссий [Там же, ед. хр. 326, л. 85-89.].
Чрезвычайная государственная комиссия сразу же приступила к работе и собрала массу доказательств преступлений фашистских захватчиков. В работе по составлению актов о преступлениях гитлеровцев и установлению ущерба, причиненного захватчиками, приняло участие свыше 7 млн. человек - рабочих, колхозников, инженеров, техников, деятелей науки, культуры, священнослужителей и др. [ Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. М., 1946, с. 430.] Акты составлялись в соответствии с подробно разработанными Чрезвычайной государственной комиссией инструкциями о порядке установления и расследования злодеяний немецко-фашистских захватчиков и по установлению размеров ущерба. Чрезвычайная государственная комиссия рассмотрела и изучила 54 тыс. актов и свыше 250 тыс. протоколов опросов свидетелей и заявлений о злодеяниях фашистов. По данным этих документов, только на территории Советского Союза фашистские палачи убили и замучили во время оккупации миллионы мирных советских граждан и военнопленных. Комиссия рассмотрела около 4 млн. актов об ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками, который составлял 679 млрд. рублей (лишь прямой ущерб). На основании материалов расследований Чрезвычайная государственная комиссия составила список руководителей и непосредственных исполнителей преступлений немецких захватчиков, а также лиц, эксплуатировавших советских людей.
[Spoiler (click to open)]Опираясь на многочисленные акты, документы, вещественные доказательства, Чрезвычайная государственная комиссия опубликовала за время своей работы 27 сообщений о злодеяниях гитлеровцев, совершенных ими на территории СССР и Польши. Эти сообщения и опубликованные комиссией два тома документов еще раз показали всему миру звериное лицо фашизма, представлявшего смертельную опасность для всего человечества [РГАСПИ. Ф. 7021, оп. 116, ед. хр. 1а, л. 22.]. Акты и сообщения Чрезвычайной государственной комиссии стали одним из важнейших доказательств обвинения в Нюрнберге. Сотрудник комиссии С.Т. Кузьмин был включен в состав советской делегации на процессе.
Собранные ЧГК материалы уже в 1943 г. позволили провести судебные процессы над военными преступниками в Харькове и Краснодаре [Судебный процесс о зверствах немецко-фашистских захватчиков на территории гор. Харькова и Харьковской области: в период их временной оккупации. М., 1943. Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории гор. Краснодара и Краснодарского края в период их временной оккупации. М., 1943.]. А в 1945-1946 гг. и в других городах - Киеве, Минске, Риге, Ленинграде, Смоленске, Брянске, Великих Луках и др. При этом особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.
Небезынтересно отметить, что посол США в СССР А. Гарриман в донесении госдепартаменту подчеркивал, что «процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу». Он сообщал также, что американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали строгое соблюдение судом юридических норм [Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1943, vol. III, p. 851-852.]. Посол рекомендовал использовать этот случай для проведения широкой кампании протестов против военных преступников.
А что касается непосредственного создания Международного военного трибунала для суда над главными немецкими военными преступниками, то здесь следует отметить выдающийся вклад советской юридической науки. Ученые Советского Союза еще в сентябре 1943 г. собрались на специальную сессию Академии наук, посвященную ответственности фашистской Германии за злодеяния и ущерб, нанесенный агрессией. Основные доклады были сделаны академиками И.П. Трайниным и Е.В. Тарле, в прениях выступили члены Государственной чрезвычайной комиссии академики Б.Е. Веденеев, Н.Н. Бурденко, А.Н. Толстой и др. [Общее собрание Академии наук СССР 25-30 сентября 1943 г. М. - Л., 1944, с. 209.] В трудах советских ученых А.Н. Трайнина, Н.Н. Полянского, И.П. Трайнина, В.Н. Дурденевского, Д.Б. Левина, Е.А. Коровина, Б.С. Маньковского и других были теоретически разработаны материально-правовые и процессуальные вопросы суда и наказания военных преступников. Советские юристы выдвинули и научно обосновали идею уголовной ответственности за подготовку и развязывание агрессии, доказали несостоятельность применения доктрин государственного акта, приказа начальника и территориальной юрисдикции к военным преступникам. Государство и народ в целом могут нести лишь политическую и материальную ответственность, но не уголовную; уголовная неуязвимость государства за развязывание войны и совершенные в ходе ее преступления обусловливает уголовную ответственность лиц, в руках которых сосредоточилась власть в государстве, и конкретных исполнителей военных преступлений - таков был главный вывод, сделанный советской юридической наукой.
Неуклонно следуя своей линии обеспечения быстрого и справедливого суда и наказания военных преступников, Правительство Советского Союза включило в соглашения о перемирии с Финляндией, Румынией и Болгарией пункты, предусматривающие сотрудничество правительств этих стран с Советским главнокомандованием по задержанию лиц, обвиняемых в военных преступлениях, и суду над ними [Внешняя политика Советскою Союза в период Отечественной войны. Т 2. М., 1946, стр. 209, 218, 288.]. Одновременно правительство СССР призвало нейтральные страны закрыть границы для военных преступников. Так, например, 29 июля 1943 г. Советское правительство направило правительствам Турции и Швеции ноту, содержавшую призыв не предоставлять убежища Муссолини и другим преступникам войны. Советское правительство заявило, что оно «будет рассматривать предоставление убежища, помощь или содействие таким лицам как нарушение принципов, за которые борются Объединенные Нации и которые они решили осуществить всеми средствами, имеющимися в их распоряжении». [Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. 1, М., 1946. с. 400-401.]
Ни президент США Ф. Д. Рузвельт, ни премьер-министр Великобритании У. Черчилль не смогли игнорировать широкого международного резонанса действий Советского правительства. И со своей стороны вынуждены были предупредить нейтральные страны, что предоставление убежища главным военным преступникам и их помощникам несовместимо с принципами, за которые ведут борьбу Объединенные Нации, выразив одновременно надежду, что ни одно нейтральное правительство не разрешит использовать свою территорию для сокрытия военных преступников [Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. 1943, vol. I, p. 460-468.].
Однако Великобритания по-прежнему в буквальном смысле отчаянно пыталась противодействовать реализации этой идеи. И даже тогда, когда США всерьез, казалось бы¸ взялись за разработку идеи о международном суде над нацистскими преступниками, а произошло это в середине марта 1945 г., и направили в Лондон соответствующего представителя, У.Черчилль и лорд-канцлер Д. Саймоном по-прежнему решительно настаивали на том, что незамедлительно казнить шесть-семь нацистских главарей. По их мнению это было предпочтительнее нежели длительный судебный процесс. К примеру, Д.Саймон, не стесняясь, выразил свою точку зрения следующим образом: «… Я обеспокоен перспективой длительного процесса, в ходе которого будут обсуждаться разного рода вопросы - юридические и исторические, - могущие привести к существенным противоречиям и спорам в мире, к непредвиденной реакции».[27] Проще говоря, руководители Великобритании по-прежнему настаивали на немедленной казни нацистских преступников, особенно главарей Третьего рейха, лишь бы только концы в воду. В конце концов, эта позиция нашла свое отражение даже в правительственном меморандуме Великобритании от 23 апреля 1945 г., в котором говорилось: «Правительство его величества внимательно обсудило аргументы, которые были высказаны в пользу какой-либо из форм предварительного судебного процесса. Но правительство его величества глубоко обеспокоено также трудностями и опасностями, связанными с таким курсом, и… полагает, что казнь без суда более предпочтительна».[28] Более того. Правительство Великобритании выразило опасение, что проведение публичного процесса «может обратиться против союзников» и дать возможность обвиняемым «обосновать свои действия событиями прошлого».
Только жесткая, принципиальная и неуклонно проводившаяся в жизнь позиция Советского правительства и лично Сталина по вопросу о суровом возмездии для нацистских преступников в конечном итоге безальтернативно вынудила западные державы принять эту точку зрения и перейти к конкретным действиям в этом направлении. В результате, на конференции в Сан-Франциско в начале мая 1945 г. Великобритания также в принципе дала свое согласие на проведение международного суда над главными военными преступниками.
Однако при этом Сталин превосходно разыграл одну карту. По его указанию советская дипломатия, поддерживая американскую точку зрения о необходимости наказания нацистских преступников, которая, если уж честно, была не американской, а советской, одновременно негласно предоставила американской стороне шанс выдвинуть саму идею организации работы международного трибунала. На совещании министров иностранных дел СССР, США и Англии 3 мая 1945 г. американский представитель от имени правительства США выступил с инициативой о создании организации и выработке процедуры для наказания главных военных преступников, а также передал советской и английской делегациям проект предлагаемого соглашения и меморандум.
По возвращении в Москву в записке на имя Сталина Молотов изложил основные положения американского проекта и предложил принять его за основу для последующих переговоров. [АВП РФ, ф. 06, on. 7, п. 20, д. 209, л. 60-61.]
Переговоры завершились заключением соглашения, включающего решение об учреждении Международного военного трибунала для суда над военными преступниками, преступления которых не связаны с определенным географическим местом. В качестве составной части соглашения был принят Устав Международного военного трибунала, в котором определялись его организация, юрисдикция и функции. Уставом предусматривалось также создание Комитета по расследованию дел и обвинению главных военных преступников. Главным обвинителем Комитета от СССР был назначен Р.А.Руденко, от США - Р.Х.Джексон, от Великобритании - Х.Шоукросс и от Франции - Ф.де Ментон.
К середине октября 1945 года в результате кропотливой работы Комитета по сбору материалов для обвинения было подготовлено и единогласно принято обвинительное заключение против 24 обвиняемых. Прежде всего, против Геринга, Гесса, Риббентропа, Деница, Йодля, Кейтеля, Розенберга, Кальтенбруннера, а также других. На состоявшемся по требованию советской стороны 18 октября в Берлине первом заседании Международного военного трибунала был принят обвинительный акт против главных немецких военных преступников. Одновременно было принято решение о признании преступными руководящего состава НСДАП, имперского правительства, ОКВ (Верховного командования вермахта) и генерального штаба, СА, СС, СД и гестапо. Было решено также открыть судебный процесс в Нюрнберге не позднее чем через 30 дней.
20 ноября 1945 г. во дворце юстиции в Нюрнберге Международный военный трибунал начал суд над главными нацистскими преступниками. От Советского Союза в составе суда участвовали И.Т.Никитченко и его заместитель А.Ф.Волчков, от США - Ф.Биддл и Д.Д.Паркер, от Великобритании - Д.Лоренс и У.Н.Биркетт, от Франции - А.Д. де Вабр и Р.Фалько. В ходе 403 открытых судебных заседаний трибунала, на которых присутствовали многочисленные представители печати, были вскрыты тягчайшие преступления, совершенные гитлеровцами в годы войны. Неопровержимые факты вынудили подсудимых признать себя организаторами и участниками действий, признанных судом преступными, однако виновными они себя не признали. 1 октября 1946 г. судебный процесс над главными военными преступниками был завершен оглашением сурового приговора.
См. также Н.С. Лебедева. Подготовка нюрнбергскогопроцесса. М.: Наука, 1975.
Лебедева, в частности, сделала следующие выводы:
Последние полвека обращение к историческому опыту Нюрнбергского процесса давало импульс развитию международного права, служило ему опорой, так как он стал первым в истории опытом международного суда за преступления против человечности, положив конец безнаказанности за совершение тягчайших международных преступлений. Приговор Нюрнбергского трибунала стал генератором строительства нового глобального правопорядка.
Нюрнбергский процесс оказал исключительно важное влияние на международно-правовую практику и развитие современного международного права. В дальнейшем все развитие международного уголовного права шло под непосредственным воздействием Нюрнбергского процесса. Его основные принципы были развиты в ряде международно-правовых актов *(24).
Именно в Уставе МВТ впервые в рамках международного права в качестве преступлений были названы подготовка, планирование, развязывание и ведение агрессивной войны, опровергнута концепция «права сильного» в международном праве, внедрен принцип неотвратимости наказания за международные преступления. Решения Нюрнбергского трибунала предусматривают персональную ответственность высших должностных лиц государства за преступления международного характера, отказ от признания ссылки на исполнение приказа командования в качестве обстоятельства, смягчающего или исключающего вину. Нюрнбергские слушания послужили мощным толчком для последующей криминализации геноцида и принятия в 1948 г. Конвенции о геноциде *(25).
Концептуальные решения Нюрнбергского трибунала, воспринятые Организацией Объединенных Наций в качестве принципов послевоенного международного гуманитарного и уголовного права, многие десятилетия служат надежной правовой опорой укрепления мира и международной безопасности, уважения человеческого достоинства. По окончании Второй мировой войны получила развитие идея создания постоянно действующего международного органа уголовного правосудия, обладающего достаточными полномочиями для преследования международных преступников. Определенными шагами по ее реализации стали созданные по окончании «холодной войны» Советом Безопасности ООН специальные уголовные трибуналы в Гааге и Аруше для бывшей Югославии и Руанды. Международное сообщество поддержало идею создания постоянного Международного уголовного суда (МУС) для наказания лиц, виновных в совершении международных преступлений, и 1 июля 2002 г. в Гааге эта новая межправительственная организация начала свою деятельность. Уставы и Статуты указанных судов основаны на положениях Устава и Приговора Нюрнбергского трибунала, творчески развивая их принципы применительно к современным условиям.
В целом, опыт Нюрнберга, навсегда вошедшего в историю как выдающийся пример закрепления объединенными усилиями цивилизованных государств победы сил мира и прогресса над главными нацистскими преступниками, наглядно опровергает расхожую фразу о том, что уроки истории ничему не учат. Принятые в 1946 г. в Нюрнберге решения и сегодня не утратили своего юридического и политического значения, продолжая служить ориентиром для пресечения агрессивных, шовинистических действий, для привлечения к уголовной ответственности за наиболее тяжкие преступления, попрание норм международного правопорядка и прав человека.
Суд истории и «Суд народов» вынесли суровый и справедливый приговор идеологам фашизма и нацизма, разжигателям войн и ненависти между народами. Этот приговор вне времени и обжалованию не подлежит. Важно и сегодня всемерно способствовать развитию его идей и принципов, поддержанию духа его справедливых решений во имя упрочения авторитета международного права как неотъемлемой и необходимой основы современного цивилизованного общества.
http://delostalina.ru/?p=787
Journal information