Первые мусорные люстрации появились в Станиславове в 2002-м году

Был бы человек, а мусор найдется.

"Юпитер"

Впервые я вблизи увидел, как человека бросают в мусорный бак, в 2002 году в Ивано-Франковске. Это было в червоточине между тем, что теперь, и тем пространством-временем, где я был школьным учителем. Это было во время работы в одной из крупнейших в городе служб такси.

Фактор опасности в работе таксистов и недоверие к правоохранительныморганам обусловили появление в профессиональном сообществе такой себе цеховой самообороны. Каждый знал, что в случае опасности надо успеть крикнуть в рацию позывной "юпитер" и свое местонахождение. Почти каждый таксист возил под сиденьем какое-то орудие насилия. Диспетчеры передавали сообщения и на другие службы, поэтому на "юпитер" часто собиралась немалая  разъяренная толпа, жаждущая расправы.

Виновным в таких случаях всегда был пассажир, независимо от того, была реальная угроза жизни, здоровью или имуществу таксиста. Никто особо не выяснял обстоятельства. Судьей, что именем "юпитера" выносил приговор, был водитель. Мера ответственности пассажира зависела от его поведения. Больше доставалось тем, кто вел себя нагло, оказывал сопротивление, имел какой-то статус и пытался им прикрыться или, Боже упаси, защититься физически. В одном из таких случаев таксистская самооборона посчитала недостаточным просто вздрючить наглеца: его бросили в мусорный бак, после чего высыпали туда же содержимое соседнего контейнера. Это была, наверное, первая известная мне мусорная люстрация в нашем городе.

На то время из-за безработицы и трудностей в такси работала довольно разношерстная публика. Рядом с опытными водителями подрабатывали студенты и преподаватели, бывшие правоохранители и бывшие заключенные, добряки и мудаки. В толпе разница между ними исчезала, случалось то, что социальные психологи называют деиндивидуализацией, растворением личности. Чувствуя за собой силу сообщества и безответственность за собственные действия, много кто делал то, на что по отдельности никогда бы не решился. Бросалось в глаза, что наиболее жестоко "качков" дубасили здохляки, а "мажоров" – все. Примечательно, что на стоянках, за кофе, рассказывая о "юпитерах" как какоом-то приключении, что развлеклло рабочий будень, никто не сочувствовал жертве. Никто не видел за жертвой линчевания человека. Для всех это был обобщенный, не прописан нигде, кроме воображения, "неправильный пассажир", враг всех таксистов.